Как нельзя лучше доказал это Андрей Князев на ростовском выступлении в клубе «Моррисон». На здоровье сказался перелет из Северной столицы в Южную, где разница температур – 20 градусов. Но вряд ли надо говорить о том, что для всех поклонников этот факт остался совершенно незамеченным. Выступление рок-команды прошло с грандиозным успехом. Зал подпевал каждой песне, а после композиции «Парень и Леший» давний поклонник творчества Андрея Князева – Виталий Родин – дословно повторил в микрофон диалог «Горшка» (лидер группы «Король и Шут» – прим. журн.) и «Князя» с концерта 2002 года в Лужниках. Не остался в стороне и журналист «МИА», которому выпала честь исполнить со сцены песню «Ром», а также – пообщаться с артистом.

Привет, Андрей. Как добрались до Ростова?

- Очень тяжело добирались не до Ростова, а до Краснодара: у нас случился некий катаклизм. Летели через Москву. В самолете я сплю плохо, и на сон перед автограф-сессией у меня было часа четыре. Я просыпаюсь в гостинице и ловлю себя на мысли, что со мной происходит полный дистрой! Меня «ведет», я не чувствую тела, весь «ватный», думал, инфекцию какую-то подхватил. Уже потом, когда узнал, что у всех пацанов такое же состояние, мне стало легче. Во-первых, режим сбился, а во-вторых, у нас  -10 в Питере, а в Краснодаре +10, то есть 20 градусов температуры преодолели буквально за три с половиной часа.

Ты начал проводить творческие вечера…

- Это для меня не новшество. Раньше я часто брал гитару, потом забросил это дело очень надолго, как-то отвык и отошел… Но позже вернулся, и искренне этому рад, потому что после дебютного выступления в Санкт-Петербурге понял: мне нужно срочно делать те песни, которые не подходят для электричества. Я подключил Casper’а и Диму Баскидашвили к этому делу, но пока втроем мы не выступали. В армии пел песни под гитару и даже выступал перед ветеранами. Но исполнял там собственное творчество. Я был упертый: подбирать ничего не хотел, сам писал. Про войну – значит про войну. Сам напишу!

Расскажи о своей первой гитаре

- Мне гитары не покупались, у меня отец их приносил. Он работал электромехаником по лифтам, и я не знаю, где он находил инструменты: то ли люди выкидывали, то ли просто ему отдавали, то ли в его мастерской их были залежи. Приносил время от времени гитары и, самое интересное, сам же их грохал за мою неуспеваемость в школе. Он думал, что дело в гитаре. А потом опять приносил. Самая первая моя гитара была меньше обычной раза в два. Я ее не умел настраивать, но знал, что на втором ладу все струны идентично настраиваются. Аккорды я брал такие: например «МИ», такой же «ЛЯ», только без третьего пальца и, короче, зажимал по две струны на разных ладах. При этом умудрялся какие-то доступные аккорды замечать, использовал какой-то непонятный бой и тогда начинал писать песни, стихи, записывать их на магнитофон, слушать и привлекать своих товарищей.

А как теперь родители относятся к твоему творчеству?

- Это вообще как достижение семейное. У меня мама занимается редактурой песен. Грубо говоря, каждую песню, которую я написал, отсылаю маме, и она меня стилистически поправляет. Она очень начитанная. Говорит, например, что «вот так не говорится», а «это режет ухо». То есть она первая инстанция, которая меня редактирует.

Когда выйдет рассказ «Танец злобного гения»?

- Работа приближается к своему завершению. Единственное, мы не знаем, где это публиковать. Есть идея издать книжку с собраниями сочинений и стихами, накопленными за 20 лет работы. Мы к этому обязательно перейдем, тем более, я обещал. Но у нас идет все поэтапно. Мы – молодая команда, а для того, чтоб делать все и сразу, нужен колоссальный бюджет. Сейчас добрались до клипа. Сняли уже. В апреле будет презентация в Петербурге, ну а после – в интернете.

А намекнешь, о чем клип?

- Для того, чтобы была интрига и сюрприз, я название песни озвучивать не стану. По сюжету – есть три профессиональных актера, они разыгрывают тематику, все в стиле. Съемка была на кладбище, – не вся, конечно. Использовались настоящие дымовые шашки, времён русско-японской войны. Группа будет очень «готично» выглядеть, – мы снимались при минимуме света, все во мраке. Это подстать самой песне. Клип должен получиться достаточно атмосферный.

Ты ведь и художник…

- Конечно, я всегда хотел быть художником и не скрывал этого. Но сейчас очень много дел, которые планируются одновременно. Я параллельно занимаюсь серьезным оформлением с перспективой на большие концертные площадки. Рисую картину по сценарию песни и анимирую ее, то есть у меня персонажи оживают. Они могут кривляться, что-то говорить. Все эти картины идут в фонд выставки, которую я буду время от времени проводить.

Спасибо, Андрей. Что бы пожелал читателям «МИА» на прощание?

- Я начал под новыми знаменами проходить тот путь, который проходил раньше. И сейчас я начинаю видеть по-другому окружающую ситуацию. Скажем так, пьедестал, на котором я находился ранее, в чем-то меня ослепил. Многих вещей я просто не видел и, наверное, так бы продолжалось дальше, если бы я не вышел. Сейчас я понимаю всю ценность рок-н-ролла, насколько он должен быть везде. Рок-н-ролл – это свободный, независимый взгляд, и музыка должна это поддерживать. Поэтому я призываю молодежь, которая понимает, о чем я сейчас говорю, именно к настоящему рок-н-роллу. Для меня рок-музыка – это как бальзам на душу, как смысл существования. Я вот рассказывал тебе, как мы добрались до Ростова, и в каком я был состоянии… Но выход на сцену сразу все меняет. Я слышу музыку, и меня «переключает». Это отличный кайф, и я готов им делиться со всеми, кому это надо. Даже с Чиполлино!